Дата создания
сайта: 20/12/2012 Дата обновления главной страницы:
14.04.2019 09:05
e-mail:
icq:
613603564
поддержка
проекта:
разместите на своей странице нашу кнопку!И мы
разместим на нашей странице Вашу кнопку или ссылку. Заявку прислать на
e-mail
код нашей кнопки:
Раскинувшись по обоим берегам Амударьи и занимая с
одной стороны южные области Советской Средней Азии, а с другой -
Северного Афганистана, легендарная Бактрия до последнего времени
оставалась интригующей загадкой исторической науки. Так продолжалось
вплоть до 1969 г., когда здесь впервые начала свои полевые исследования
советско-афганская археологическая экспедиция.
Уже в первый год работ экспедиция обнаружила здесь невзрачный на первый
взгляд холм, расположенный около города Шибарган. Не звучное его
название - Тилля-тепе, т. е. Золотой Холм, а загадочная керамика,
найденная на поверхности холма, побудила археологов предпринять сначала
пробные, а затем и более широкие раскопки, которые привели к открытию
монументальной архитектуры рубежа II-I тысячелетий до нашей эры.
В 1978 г. археологи были вознаграждены за свой упорный труд поистине
царским подарком - открытием семи царских могил. Судя по найденным в
могилах монетам, некрополь относится к тому времени, когда жизнь на
поселении Тилля-тепе уже давно прекратилась, и лишь безлюдные руины
напоминали о его былом величии. Удалось установить, что примерно через
пять веков, после того как Тилля-тепе был заброшен, рядом с ним возник
античный город под современным названием Емши-тепе, правители которого и
выбрали руины Тилля-тепе для своего некрополя. Совершенно очевидно, что
античные погребения не имеют никакого отношения к самому Тилля-тепе, так
как некрополем мог быть любой холм из тех, что до сих пор разбросаны
вокруг величественных руин древнего города Емши-тепе. На это же
указывает тот факт, что все могилы расположены исключительно на той
части холма Тилля-тепе, которая обращена в сторону Емши-тепе, так что
здравствующие родственники, не выходя из дворца всегда могли следить за
сохранностью родового кладбища. Более того, удивительно простые по
устройству, как бы
наспех вырытые могильные ямы резко контрастируют с величайшим богатством
находящихся в них золотых изделий, что наводит на мысль о тайных
захоронениях. Видимо, античные правители Емши-тепе предвидели
возможность ограбления царских могил в будущем, поэтому захоронения
совершались, надо полагать, ночью, когда в руинах Тилля-тепе за
считанные часы вырывалась простая прямоугольной формы могила, стены
которой даже не обмазывались глиной, не говоря уже о каких-либо
намогильных сооружениях.
В могилу глубиной не более 2 м опускали деревянный гроб на невысоких
ножках; крышка отсутствовала, вместо нее на гроб набрасывали покрывало с
нашитыми на него золотыми и серебряными дисками. Покойник внутри гроба
лежал на спине в вытянутом положении. После того как гроб был опущен в
могильную яму, сверху ее перекрывали досками или плахами, обтягивали
кожей или циновками, а потом засыпали землей. Таким образом, могила
сначала была пустотелая, и лишь по прошествии какого-то времени кровля
обрушивалась и засыпала землей сам гроб. Все захоронения, за исключением
одного, располагаются у подножья Тилля-тепе, к которому вплотную
подступают современные хлопковые поля, в результате чего кости скелетов
оказались в очень плохой сохранности, что затруднило их
антропологическое изучение.
Ошеломляющая картина открылась перед глазами археологов, когда они
вскрыли первую из семи обнаруженных могил. Под золотыми украшениями не
были видны кости умерших, скелеты буквально утопали под желтыми,
искрящимися на солнце золотыми украшениями. Множество золотых пуговичек,
бляшек, колокольчиков, дисков, подвесок, бусинок, нередко украшенных
бирюзовыми, лазуритовыми и гранатовыми вставками, были нашиты на
погребальные одеяния.
Нетрудно представить себе, как тысячи нашивных бляшек, звеня и сверкая
на солнце,
Общий вид раскопок Тилля-тепе
Общий вид погребения № 6
озаряли владельцев этих парадных одеяний, когда они
восседали на царских тронах! А о том, что в могилах были погребены
представители царских династий, с уверенностью можно судить по золотым
коронам, надетым на головы умерших.
Самая первая из раскопанных могил оказалась наиболее "бедной" по
сравнению с последующими. Хотя среди погребальных украшений было
обнаружено около 2500 золотых предметов, почти все они представляют
собой мелкие бляшки, некогда нашитые на погребальные одежды. Исключение
составляют семь однотипных золотых пластин, изготовленных в виде
человека с дельфином на плечах.
Зато во втором погребении наряду с такими же простыми нашивными бляшками
были найдены уже подлинно художественные изделия. Нижняя челюсть черепа
"от уха до уха" оказалась подхвачена широкой золотой лентой, украшенной
по краю золотыми же цветочками. Волосы покойного с боков были заколоты
головными булавками, золотые фигурные навершия которых украшены
нанизанным на них жемчугом.
Но, пожалуй, самой неожиданной находкой была пара золотых подвесок у
висков покойного, каких еще не знал мир. Двусторонние, отлитые в сложной
технике, они сохранили одинаковые
изображения: государь, борющийся со стоящими по его бокам драконами.
Впервые после многих веков на свет взглянуло бесстрастное широкоскулое с
косыми, по-рысьи поставленными глазами и прямым носом лицо. Властное,
суровое лицо передает образ былого правителя, особое положение которого
недвусмысленно подчеркивает надетая на его голову тиара (корона). Но
особенно
Золотая пластина с изображением человека с
дельфином на плечах
Золотые подвески "государь, борющийся с
драконами" и их деталь
нас восхитило пятнышко-тйка, вдавленное в
середине лба - бесспорное влияние Индии, где эта отметка служила
показателем высокого социального положения в обществе. Из-под короны на
плечи легкими косыми прядями спускаются длинные, пышные волосы, шею
охватывает, по-видимому, гривна. Торс облачен в короткий, свободно
запахнутый кафтан, перетянутый по талии кушаком, из-под которого широко
в стороны расходятся полы кафтана. Расставленные в стороны руки
упираются в рогатых, крылатых драконов с лошадиноподобными
мордами, их пасти широко раскрыты. Длинное тело с неестественно
вывернутыми назад ногами украшено бирюзовыми, сердоликовыми и
лазуритовыми вставками. Вниз от этой композиции причудливо переплетаясь
спускаются витые цепочки, образующие сетку, украшенную фигурными
бляшками, инкрустированными кроваво-красными гранатами, голубыми
бирюзинками и синими лазуритами.
Образ государя-драконоборца, достаточно популярный в греко-римском
античном мире, получил на бактрийской почве свою местную переработку,
Перстень с изображением богини Афины и надписью
"Афина"
Золотая статуэтка богини с эротом
что нашло свое отражение и в индийском влиянии, и в
общей иконографической позе вывернутых назад ног, что бесспорно связано
с искусством "сибирского звериного стиля". Мы легко можем представить
себе, как гордо восседал при жизни на троне правитель, властное лицо
которого венчала высокая, расцвеченная золотыми дисками тиара, с которой
по обе стороны лица спускались эти подвески. Свободно прикрепленные к
тиаре, даже при слабом повороте головы, они тяжело покачиваясь, мерцали
литым золотом и яркими самоцветами, подчеркивая превосходство владетеля
над всеми остальными людьми.
Пальцы умершего были унизаны золотыми перстнями с вставками, на которых
изображена богиня Афина, причем на одном из них сохранилась надпись
греческими буквами "Афина", но в обратном зеркальном изображении, что
характерно только для печаток, которыми делались личные оттиски.
В еще большей степени о соединении греческих и восточных культурных
традиций свидетельствует золотая статуэтка крылатой богини с
широкоскулым лицом, передающим этнический тип, напоминающий общий облик
вышеупомянутого государя на подвесках. На голове сохранился сложной
формы головной убор в виде тюрбана, из-под которого длинными прямыми
прядями спускаются волосы.
Торс по-восточному перетянут перекрещивающимися ремнями, между которыми
выступают небольшие груди; неестественно большой округлый живот сохранил
в центре вдавленный пупок. Обе руки опущены вниз, причем в левой зажат
какой-то плод, по-видимому, гранат. Нижняя часть тела задрапирована
ниспадающими одеждами, перехваченными по линии бедер толстым витым
жгутом. У левого плеча помещена миниатюрная фигурка крылатого эрота с
луком в руке, причем еще намеченное широкое лицо его во многом сходно с
лицом богини, так что мастер, возможно, и невольно, но придал своему
произведению черты тех живых соплеменниц, которые окружали его в
реальной жизни.
Так или иначе, но фигурка эрота не оставляет сомнения, что перед нами
греческая богиня любви - Афродита, вернее, ее бактрийский вариант. Это
нашло свое отражение в несоразмерно
Золотая застежка в виде эрота, сидящего на
дельфине Золотой браслет с изображением антилоп и его деталь
короткой, приземистой фигуре и в ориентальных чертах
лица.
Не менее пышно украшены и сами погребальные одеяния умершего. Короткая,
до бедер, рубаха расшита на груди золотыми инкрустированными бирюзой
дисками, образующими три широкие ленты, идущие от воротника к подолу.
Под горлом она застегнута двумя однотипными золотыми пряжками в виде
крылатых эротов, сидящих верхом на дельфине. Широкие манжеты рукавов
богато расшиты в несколько рядов золотыми бляшками; среди них выделяются
головки баранов с глазами, влажно мерцающими сердоликовыми зрачками, а
лепестки-уши и закрученные назад рожки инкрустированы бирюзовыми
вставками.
Под манжетами на запястьях рук мы обнаружили массивные золотые браслеты,
несомкнутые концы которых отлиты в виде скульптурных фигур антилоп.
Мастер-ювелир показал животных в "летящем галопе": смело выброшенные
передние ноги, легко изогнутое тело, закинутые назад ноги с хвостиком.
Губастая, мягко моделированная голова с преувеличенно большими глазами и
изогнутыми рогами дополняет общий образ этого гордого животного. Тела
антилоп богато инкрустированы бирюзовыми вставками, но особенное
восхищение вызывает инкрустация глаз, в уголки которых вставлены почти
микроскопические бирюзовые кусочки, изображающие белки, в то время как
зрачки сделаны в виде сердоликовых бусинок. Стертость на поверхности
браслетов не оставляет сомнений в том, что умерший носил их при жизни,
когда они тяжело скользили от запястья к локтю при каждом жесте. На
щиколотках ног также были надеты массивные золотые браслеты весом до полукилограмма.
Раскопки Тилля-тепе продвигались своим чередом, пока не достигли
наивысшей точки холма, где мы неожиданно обнаружили очередное, третье,
погребение. Уже с самого начала нас насторожил тот факт, что чуть в
стороне от основного погребения мы наткнулись на кучку мелких золотых
украшений, которые могли быть перемещены сюда скорее всего грызунами.
Как оказалось, еще в древности, когда могильная яма была пустотелой,
здесь обосновалась колония мышей, безнадежно разрушившая все погребение.
Позднее на дне могилы нам удалось найти входы в три мышиные норы и,
опустившись по ним на глубину до 3 м, извлечь оттуда еще около тысячи
мелких золотых изделий. А пока безрадостная картина сплошного хаоса и
разрушения предстала перед нами. От былого скелета на месте сохранились
лишь теменная часть черепа, разрозненные тазовые кости и стопы ног.
Голову покойного украшала золотая корона, а шею - ожерелье, составленное
из крупных золотых шариков, покрытых мелкой зернью. Возможно, в ушах
висели массивные золотые клипсы, растащенные мышами.
Но главное украшение составляли три золотые застежки, располагавшиеся
под шеей и свидетельствующие по крайней мере о трех слоях погребенных
одежд. Самая нижняя представляет собой две одинаковые золотые половинки,
отлитые в виде амуров, сидящих верхом на рыбах. На головах у рыб
сохранились пышные султаны, инкрустированные крупными выпуклыми
бирюзовыми вставками; бирюза и лазурит использовались для передачи
рыбьей чешуи, плавников и хвостов. Во рту у одной рыбы зажат крючок, у
другой - петля, при помощи которых обе половинки застегивали рубаху у
горла.
Сидящие верхом на рыбах эроты одной рукой держатся за рыбьи султаны,
вторая рука поднята вверх. Их жирные лица с обвислыми щеками и
чувственно припухлыми губами далеки от античных образов резвящихся среди
морских волн амуров, этих признанных символов любви греко-римского
искусства, хотя бесспорно, что местные мастера копировали известный
сюжет.
Зато лежащие выше крупные застежки, которыми закалывался длинный халат,
представляют собой изделия, подобных которым еще не было найдено ни
одним археологом. Застежки состоят
Золотое ожерелье
Золотой сосуд
из двух золотых прямоугольных пластин, отлитых в
сложной прорезной технике, в высоком рельефе. На обеих половинках
помещены однотипные изображения воинов в полном боевом облачении.
Передан легкий, почти профильный поворот головы эллина с прямым носом,
четко очерченными глазами под разлетающимися бровями, припухлый
капризный рот и волевой подбородок. Голова увенчана сверху шлемом с
закрученным султаном и двумя торчащими вверх рожками. Из-под шлема на
плечи длинными прядями ниспадают вьющиеся волосы. На плечи накинут плащ,
который мягкими складками опускается до самой земли. В одной руке воина
зажато длинное копье, в другой - круглый щит; сбоку к портупее подвешен
меч с рукоятью в виде
Камея. Деталь
Золотая пластина "дракон, терзающий лошадь"
Пектораль с камеей
орлиной головы. Из-под короткой, но широко
расходящейся юбки выступают расставленные ноги в сандалиях с ремнями до
колен. Фигуры заключены в рамки из стилизованных растений, причем в
верхних углах расположены птицы, возможно, орлы, держащие в клювах
развевающиеся ленты, в то время как в нижних углах - миниатюрные
крылатые драконы со зло оскаленными мордами.
Скорее всего, на застежках изображен бог войны Арес, однако длинные
струящиеся по плечам волосы и в особенности рога на шлеме могут намекать
на образ Александра Македонского, за которым на Востоке прочно
сохранилось прозвание - Александр Двурогий. Но при всех возможных
предположениях нет сомнений в одном, что застежки были изготовлены в
Бактрии, о чем красноречиво свидетельствуют изображения драконов,
неизвестных в греко-римском искусстве.
Найдены также четыре круглых золотых нагрудных медальона (возможно, они
были нашиты на плащ умершего, надетый поверх халата) с однотипными
человеческими фигурами. В высоком рельефе изображены головки с длинными
волосами,
Кинжал с золотой ручкой и золотыми ножнами
Навершие ручки кинжала с изображением медвежонка
спускающимися на плечи. Округлые лица с
торжествующе-самодовольной улыбкой скорее всего передают образ одного из
божеств греческого пантеона.
Трудно перечислить все изобилие золотых изделий этого захоронения, но
еще об одной находке все же стоит упомянуть.
Как оказалось, к обуви покойного были аккуратно пришиты золотые подошвы
в натуральную величину, что не только лишний раз подчеркивает
царственное величие умершего, но и указывает на особый характер
похоронных обрядов. Впервые мы встречаемся с подобным примером,
показывающим, что потусторонний мир рисовался бактрийцам продолжением
реального, куда особы царственного рода должны были вступить в золотой
обуви, чтобы подчеркнуть перед непосвященными свой высокий социальный
статус.
Когда шли раскопки первого и второго погребений, было ясно, что они
относятся к античному периоду, но следовало точнее их датировать. Это
был самый трудный вопрос. Ответ был найден при раскопках третьей могилы,
где обнаружены две монеты - римская и парфянская, что сразу же позволило
определить время захоронений - I в. до н. э. - I в. н. э., т. е. на
рубеже нашей эры.
Казалось, после того изобилия царской роскоши, которое мы обнаружили в
третьем погребении, уже ничто не могло удивить нас. Но четвертое
захоронение как количеством, так и особенно высокой художественной
ценностью находок затмило все, что было нам известно до него.
Почти двухметрового роста мужчина был облачен в богатые парадные
одеяния, сплошь расшитые золотом. Под его голову положена специальная
золотая миска, на бортике которой сохранилась греческая надпись. В
изголовье гроба стояло походное кресло, лук и два колчана, набитые
стрелами; наверху могилы лежал череп любимого коня усопшего. Шею
охватывала витая золотая цепь, в центре которой вставлена камея с
выгравированным погрудным изображением человека: высокомерное лицо с
прямым носом, широко раскрытыми глазами и капризно изогнутыми губами
перекликается с портретными изображениями греко-бактрийских царей. Не
исключено, что эта камея действительно была изготовлена
греко-бактрийскими резчиками и позднее оказалась использованной для
нагрудного украшения.
На торс умершего была брошена конская уздечка, разукрашенная
полукруглыми золотыми бляшками, с рельефными изображениями то спокойно
отдыхающего грифона, положившего голову себе на спину, то диких зверей,
свернувшихся клубком и кусающих собственную лапу или хвост.
Вообще зооморфные мотивы часто встречаются в украшениях этого
погребения. Мы видим здесь золотую бляшку, на которой в высоком рельефе
изображена лежащая на земле антилопа с поникшей головой, в ее круп
вонзила свои хищные зубы изогнувшаяся по-кошачьи пантера. На другой
золотой пластинке показана лежащая лошадь с косматой гривой и обреченно
повернутой назад в паническом ужасе головой. Два разъяренных крылатых
дракона с вытаращенными глазами и кровожадно оскаленными зубастыми
пастями вцепились в шею и круп поверженного животного. Эти сцены, полные
драматизма, при
Детали браслета и золотых ножен кинжала
званы были возвеличить мощь и непобедимость их
владельца.
Справа от умершего находился железный кинжал, вставленный в золотые
ножны, с изображением вереницы реальных и фантастических животных,
богато инкрустированных бирюзой: каждое из них терзает впереди идущего.
Эта же устрашающая сцена переходит на золотую ручку кинжала и
заканчивается на округлом навершии, где неожиданно изображен медведь,
мирно сосущий виноградную лозу.
Слева от усопшего находились еще одни золотые ножны, центральная часть
которых украшена горельефной сценой в виде двух крылатых грифонов, один
из которых вцепился зубастой пастью в ногу второго. Рогатая, оскаленная
морда, мощная мускулатура напряженного тела и в особенности когтистые
ноги с перекатывающимися мускулистыми желваками под натянутой кожей живо
напоминают традиции персидского, а может быть, и ассирийского искусства.
Вместе с тем головы муфлонов с огромными рогами возвращают нас в
Бактрию, где эти гордые животные до сих пор оживляют горный пейзаж
скалистых предгорий Гиндукуша.
Мотив грифонов с волчьими головами и сибирскими оленьими рогами,
детализированная моделировка тела в типично переднеазиатском стиле,
окаймленная цепочкой декоративной индийской свастики, - вот признаки,
характеризующие новое эллинистическое искусство людей, живших и
творивших в Бактрии 20 веков назад.
Богато расшитое золотыми бляшками одеяние, помимо погребальной рубахи,
включает длинные кочевнические штаны, вправленные в короткие сапожки,
крепившиеся двумя уникальными
Золотой пояс и его деталь
Золотая обувная пряжка "человек в колеснице"
Золотое деревце
золотыми обувными пряжками, отлитыми в сложной
прорезной технике. Обе они имеют вид золотого кружка, декорированного
выпуклыми бирюзовыми вставками. В центре изображена колесница, над
которой на двух высоких бамбуковых шестах как бы колышется грибовидной
формы балдахин. Внутри колесницы восседает человек с неестественно
запрокинутой вверх головой, с короткой косичкой на затылке. Лицо у него
скуластое, узкоглазое, с коротким, но широким носом и резко очерченными
губами. На человеке надет свободно запахнутый складчатый халат типа
кимоно со стоячим воротником и широкими рукавами, из которых
высовываются руки с зажатыми в них поводьями. В колесницу впряжена пара
грифонов, изображенных в геральдической позе: с одной лапой, поднятой
вверх. Тело их опоясано постромками, морды с прижатыми ушами выражают
нетерпение готовящихся рвануться вперед животных.
Рядом с каждой пряжкой располагалась длинная золотая пластина,
представляющая собой наконечник от ремней обуви. На одной из них
выгравирована фигура мягко крадущейся пантеры с оскаленной мордой,
плотно прижатыми ушами и вывернутыми в обратную сторону ногами, как это
принято было изображать согласно классическим канонам "сибирского
звериного стиля". На второй пластине тонкими линиями выгравирован дракон
с устрашающе разинутой пастью, небольшими закрученными рожками и
по-змеиному изогнутым телом, опирающимся на ноги с выпущенными когтями.
Наконец, талия погребенного была туго перетянута золотым плетеным
поясом, украшенным девятью золотыми круглыми бляшками, отлитыми в
высоком рельефе. На каждой бляшке изображен один и тот же композиционный
сюжет: женщина, сидящая на льве верхом, с жестким, если не сказать злым,
лицом; одна ее рука властно, по-хозяйски опирается на голову льва, во
второй она держит двуручный сосуд. Из-под
Золотая статуэтка тура
Халцедоновая печать с изображением грифона
Золотая корона
короткой юбочки широко в стороны расставлены ноги,
одетые в ременные сандалии. Перед нами хозяйка животного мира, сумевшая
покорить себе царя всех зверей - льва. Скорее всего это древнеиранская
богиня Кибела, владычица животных, но претерпевшая стилистические
изменения в угоду эллинским вкусам, что наглядно подтверждается не
восточным, а типично греческим ее одеянием.
Вообще же человека, захороненного в этой могиле, характеризует строго
ограниченный, но весьма показательный набор вещей: здесь нет ничего
лишнего, никаких украшений, только боевое оружие и облачение, а в
качестве символа власти - цепь на шее с камеей. Правда, около головы
умершего находилась золотая модель деревца и великолепная статуэтка
тура, возможно, от диадемы. И, видимо, не случайно рядом с покойником мы
нашли уникальную, до сих пор неизвестную нумизматам, золотую монету с
индийской надписью - свидетельство далеких и успешных его походов вплоть
до Индийского субконтинента.
Раскопки предыдущих захоронений бесспорно свидетельствовали о культурном
влиянии кочевников евразийских степей. Однако лишь четвертое погребение
позволило определить географическую зону, откуда оно исходило. Это могли
быть только Южная Сибирь и Алтай, где издревле мотивы звериного стиля
имели большое распространение. Стало очевидным, что погребенные в
некрополе Тилля-тепе были тесно связаны с кочевой средой, а может быть,
даже являлись выходцами из нее.
В пятом захоронении погребальное покрывало оказалось украшенным нашитыми
на него серебряными виноградными листьями. Среди погребальных украшений
выделяется удивительно красивое ожерелье, составленное из чередующихся
золотых подвесок, инкрустированных гранатами и бирюзой. На ушах умершей
женщины были золотые клипсы с бирюзовыми вставками. На руке сохранился
тонкий золотой раздвижной браслет с пятью различными подвесками, среди
которых выделяется бирюзовая вставка овальной формы. Лицевая сторона ее
украшена углубленным изображением богини Афины, левой рукой опирающейся
на древко копья и в правой держащей щит. При всем схематизме исполнения
обращает на себя внимание удивительно пластичная трактовка стройного
юного тела богини, задрапированного в длинные мягкие одеяния. Ее
горделивая поза и царственная осанка утонченно изысканны и элегантны -
поистине божественную красоту запечатлел в веках гений безвестного
бактрийского резчика по камню.
Полное отсутствие нашивных золотых бляшек - свидетельство сравнительно
скромного положения, которое занимала умершая в обществе. Тонкие золотые
ножные браслеты, зеркало да самые простые косметические принадлежности в
плетеной корзиночке резко контрастируют с великолепием описанных выше
погребальных украшений. Добавим лишь, что около головы находилась
халцедоновая печатка, сохранившая гравированное изображение грифона с
орлиной головой. Сильное львиное тело с выброшенными вперед мускулистыми
когтистыми ногами и длинными крыльями заканчивается толстым загнутым на
конце хвостом.
Наконец, дошла очередь до шестой могилы - тоже с погребением женщины.
Голову ее венчала золотая, удивительно тонкой работы корона,
составленная из пяти остроконечных пальметок, прикрепленных к широкой
ленте. Каждая из пальметок вырезана в виде стилизованного дерева, на
ветвях которого уютно примостились птички. И пальметки, и лента украшены
золотыми цветочками, богато орнаментированными жемчугом и бирюзовыми
вставками. Уже сам факт обнаружения золотой короны представляет большой
научный интерес, так как у кочевников дольше всего сохранились традиции
матриархата и женщины имели весьма высокий социальный статус. В данном
случае принадлежность умершей к кочевникам подчеркивается еще и тем, что
корона оказалась не цельной, а составной. Простейшим образом пальметки
крепились к основанию - ленте, а при необходимости корона быстро
разбиралась и упаковывалась в походную кладь. Это наблюдение еще раз
указывает на живучесть кочевых традиций у погребенных на Тилля-тепе и в
конечном счете на их далекое восточное происхождение.
Голова женщины вместе с короной покоилась в мелком серебряном сосуде
типа миски. У обоих висков располагались обычные золотые головные
булавки в виде многолепестковых розеток, с концов которых свободно
свисают диски. Рядом с ними находились золотые клипсы, отлитые в виде
крылатых эротов. Пухлые, жизнерадостные улыбающиеся
Золотые клипсы в виде эротов бающиеся амуры
очень
Золотые пряжки со сценой "священного брака";
справа - фрагмент
амуры очень напоминают греко-римские прототипы,
исключая одну деталь - на лбу у них помещены типично восточные
изображения полумесяцев.
Массивная золотая застежка от платья или плаща богато
инкрустирована бирюзовыми вставками. Она состоит из двух половинок, на
каждой из которых изображено фантастическое животное с львоподобной
мордой и оскаленной зубастой пастью, с высунутым языком; от подбородка,
закручиваясь вверх, топорщится косматая борода; изогнутая шея увенчана
сверху зубчатым гребнем. На спину наброшена попона со свисающими по
углам кистями, на которой восседает мужчина с женщиной в объятиях. Сзади
изображена как бы благославляющая их любовь крылатая богиня Ника с
венком и пальмовой ветвью в руках. Перед фантастическим зверем полулежит
на земле бородатый Силен в овечьей шкуре, протягивающий вверх ритон
(сосуд в виде рога) и как бы приглашающий сидящую пару принять участие в
возлиянии. Судя по всему, это сцена так называемого "священного брака",
греческие дионисийские мистерии которого широко распространены были в
античном мире. На первый взгляд вызывает удивление женское платье, в
которое облачен мужчина, однако именно на
эллинистическом Востоке в женских одеждах нередко выступает Дионис,
непременный персонаж обрядов, связанных со "священным браком".
Богато расшитые золотыми бляшками одеяния особенно пышно и красиво были
украшены на груди, где замысловатый узор заканчивался нашивной золотой
статуэткой крылатой богини, не имеющей себе равной среди всех известных
изделий такого рода в собрании мирового эллинистического искусства.
Спокойное, задумчивое лицо с прямым носом, широко раскрытыми глазами и
красивым рисунком губ полно отрешенного очарования неземного божества.
Волосы на голове разделены на простой пробор и забраны наверх под венок
или диадему. Восточный тип лица подчеркивает точка в середине лба -
бесспорное влияние культурного наследия Индии.
На шее, возможно, изображены украшения типа гривны или ожерелья. Плечи и
кисти рук
Золотая статуэтка крылатой богини
Золотой перстень с изображением крылатой богини
украшены браслетами, причем правая рука упирается в
слегка отставленное бедро, в то время как левая свободно опирается на
колонку. Из-за плеч, закручиваясь вверх, выступают крылья.
Скорее всего здесь изображена богиня любви Афродита, но опять-таки в ее
восточном, бактрийском варианте. Мы вряд ли когда-нибудь узнаем имя
мастера, изготовившего статуэтку, но такое тонкое понимание пластики
женского тела ставит его в один ряд с гениальными скульпторами
древности, чьи творения являются шедеврами мирового античного искусства.
Под манжетами, богато расшитыми золотыми бляшками, на запястьях рук
умершей были надеты золотые браслеты, украшенные скульптурными головками
грифонов, живо напоминающих традиции искусства соседнего Ирана. В правой
руке был зажат золотой скипетр -
символ царской власти, в который раз подчеркивающий особое положение
покойницы. В соответствии с типично греческими погребальными обрядами за
щеку умершей заботливо была положена серебряная монета - плата Харону за
переезд через р. Стикс в царство мертвого Аида. Все с той же целью
обеспечить благополучный переход из одного мира в другой еще одна, но на
этот раз золотая монета была зажата в кулаке левой руки. На обеих
монетах сохранился чекан Сапалейзиса, одного из первых кочевых
правителей, захвативших Бактрию и осевших там в это время.
Только в шести могилах, раскопанных нами, найдено около 20 ООО золотых
изделий, в том числе серебряные зеркала с китайскими надписями и ручками
из слоновой кости, геммы с тонкими гравированными рисунками, оправленные
в золотые обоймы, гребни из слоновой кости с разнообразными рисунками...
Когда до окончания раскопок оставались считанные дни, под лопатами
археологов в очередной раз сверкнули золотые предметы следующего,
седьмого, захоронения, которое из-за ограниченности времени пришлось
законсервировать.
Итак, золотые и серебряные римские, парфянские и индийские монеты,
найденные в могилах, позволяют утверждать, что некрополь относится к
рубежу нашей эры, т. е. ко времени, когда Греко-Бактрийское государство
уже не существовало, а Кушанское еще не было создано. Этот "темный"
период до сих пор остается во
Золотой перстень с изображением сидящей богини
Золотая бляшка с изображением воинов,
устанавливающих победные трофеи
Золотая бляшка с изображением головы человека
Золотой перстень
Золотые фигурки музыкантов с арфами
Золотые подвески в виде богини плодородия
Анахиты
многом загадочным для мировой науки - он слабо
освещен как письменными источниками, так и археологическими данными.
В самом деле, достаточно вспомнить некоторые эпизоды истории этой части
Древнего мира. Как известно, в конце IV в. до н. э. в Бактрию вступают
войска Александра Македонского. Однако вскоре после его смерти
начинаются междоусобицы среди его бывших сподвижников и полководцев, в
результате чего начало создаваться Селевкидское, а затем
Греко-Бактрийское царство, верхушку которого составили эллинизированные
бактрийцы и греческие колонисты. Оно оставило яркий след в истории
развития местной культуры.
Но Греко-Бактрийское царство просуществовало всего 100 лет (с середины
III по середину II в. до н. э.) и погибло под натиском кочевых юэч-
жийских племен, пришедших в Среднюю Азию из районов Центральной Азии и
некогда обитавших по соседству с Монголией. Под натиском хуннов они
переместились на запад и в конечном счете слились с огромным кочевым
миром среднеазиатских степей, раскинувшихся к востоку от Каспийского
моря вплоть до Алтая, а затем в середине II в. до н. э. устремились на
юг, в плодородные и процветающие земледельческие оазисы. Достигнув
Амударьи, кочевники, среди которых юэчжи играли главенствующую роль,
сокрушили Греко-Бактрийское царство и осели здесь, образовав пять
независимых друг от друга княжеств. Постепенно вчерашние кочевники сами
переходят к оседлой жизни. Пройдет еще немного времени, и юэчжи создадут
империю Великих Кушан, которая охватит часть Средней Азии, Афганистан,
большую часть Индостана, а частично и Восточный Туркестан, и будет с
успехом соперничать с Ханьским Китаем, Парфией и Римом. Вот к этому-то
периоду и относятся могилы Тилля-тепе. Не доказано, но очень вероятно,
что некрополь принадлежал именно тому дому юэчжийских правителей,
который положил позже основание империи Великих Кушан.
Художественные изделия могил Тилля-тепе, как уже сказано, обнаруживают
высокий технический уровень ювелирного дела. Однако застывшие,
фронтально развернутые композиции официального, династийного искусства
далеки от реалистического, полного жизни местного эллинистического
направления прославленного гре-ко-бактрийского искусства. Хотя многие
украшения изображают богов греческого пантеона и даже целые композиции
греческой мифологии, их своеобразное исполнение свидетельствует о
преимущественно местном бактрийском изготовлении почти всей коллекции
Тилля-тепе.
Золотая обувная пряжка с изображением крадущейся
пантеры
Соединение местных, традиционно бактрий-ских мотивов
с чисто греческими находит свое подтверждение на многих изделиях, так
что не всегда можно установить их происхождение. Так, фигурки крылатых
богинь, казалось бы, прямо перекликаются с богиней Никой, однако в
бактрийском искусстве резьбы по камню уже давно - в эпоху бронзы (II
тысячелетие до нашей эры) - было известно подобное божество, сидящее то
на троне, то на драконе. Точно так же лев и сидящая на нем богиня на
первый взгляд ассоциируются с Кибелой, однако на тех же бактрийских
печатях эпохи бронзы имеется близкая композиция: крылатая богиня верхом
на животном. Местные традиции, восходящие еще к бактрийской мифологии II
тысячелетия до н. э., демонстрирует корона в виде стилизованных деревьев
с сидящими птичками на ветвях. Этот мотив известен на одном бактрийском
амулете и, вероятнее всего, изображает "священное дерево",
засвидетельствованное в Авесте. Словом, художественные изделия
Тилля-тепе показывают совершенно новые пути становления кушанского
искусства в античной Бактрии.
Особую тему составляют зооморфные изображения, находящие близкие
аналогии в искусстве "сибирского звериного стиля" сарматских племен.
Казалось бы, налицо влияние, свидетельствующее о большой роли искусства
кочевников, пришедших в Бактрию, однако не исключено обратное
предположение, что скифо-сарматский звериный стиль сам является
отражением искусства
Передней Азии. Если многие зооморфные образы и были навеяны искусством
кочевых племен, то изготовлены соответствующие ювелирные украшения были
здесь местными бактрий-скими мастерами. Отсюда, из окраинных районов
Передней Азии, эти изделия распространяются далее на север и попадают в
среду сарматских племен.
Возможно, что есть еще одно доказательство существования в Бактрии того
времени нескольких этнических типов. Так, "государь с драконами",
"богиня с эротом", "музыканты-арфисты" изображены с широкоскулыми лицами
и раскосыми глазами, т. е. с монголоидными чертами, по-видимому,
отображающими этнический облик пришлых юэчжей.
Второй антропологический тип представлен изображениями других богинь:
крылатая богиня сохранила луноликий овал задумчивого лица, широко
раскрытые глаза, чувственно припухлые губы; те же черты отмечены у
богини плодородия, находящейся в окружении птиц, животных и рыб, а также
на медальонах с погрудными женскими изображениями. Скорее всего эти
черты передают этнический тип бактриек, исконных обитательниц здешних
мест.
Наконец, на золотых застежках в виде воинов, бесспорно, запечатлен
классический греческий тип. Близкие изображения имеются и на других
изделиях, в том числе на одной не упомянутой нами нашивной бляшке, где
бородатые воины устанавливают победные трофеи.
Отмеченные внешние влияния дополняются импортными китайскими зеркалами и
индийской резной костью, что не удивительно, так как Тилля-тепе был
расположен на Великом шелковом пути: на западе - Римская империя, на
востоке - Ханьский Китай, на юге - Индия. Кажется, впервые удалось
встретить собрание художественных ювелирных изделий, раскрывающее
дальнейшие пути развития эллинистической культуры и вместе с тем истоки
кушанского искусства. Если до находок на Тилля-тепе4 эллинистическое
искусство определялось как синтез греко-римского и восточного, то теперь
впервые появилась возможность конкретизировать это общее и во многом
аморфное определение на основе документальных фактов. Налицо
греко-бактрийская основа этого искусства, которая дополняется влияниями,
идущими из Рима и Греции, Индии и Китая, так что впервые мы наблюдаем
смешение разных стилей на примере одного и того же ювелирного изделия. В
целом же коллекция художественных изделий из Тилля-тепе знакомит нас с
оригинальным искусством, в котором классические персонажи греческой
мифологии выступают в таком переработанном виде, что перед нами
открывается совершенно новый мир.
Сто лет назад
ГЕРМАНИЯ. Неутомимый доктор Шлиман,
большой знаток и любитель древностей, намеревается сделать большие
раскопки в местности, лежащей к северо-западу от Афин, где вблизи старой
академии находилось место погребений. Если к этому прибавить, что здесь
же находится могила Перикла, то понятно, что все с живейшим интересом
будут ожидать результатов этих изысканий. Предприятием этим Шлиман
окажет большую услугу науке. Впоследствии Шлиман намерен сделать
раскопки на острове Крите, что должно много помочь в изучении этой
древней культуры.
"Нива"
Р.Н. Пуллат
Виктор Иванович САРИАНИДИ (р.
1929) - археолог, доктор исторических наук. Родился в Ташкенте.
В 1952 окончил исторический факультет Среднеазиатского
государственного университета по кафедре археологии. В 1963
защитил кандидатскую диссертацию на тему "Юго-Восточная
Туркмения в эпоху энеолита". В 1952-1954 работал в Историческом
музее в Самарканде. С 1959 и до настоящего времени работает в
Институте археологии АН СССР сначала в должности лаборанта,
затем младшего научного сотрудника, а с 1968 - старшего научного
сотрудника. В 1976 защитил докторскую диссертацию на тему
"Афганистан в эпоху бронзы и раннего железа". С 1948 В. И.
Сарианиди - участник многих археологических экспедиций в Средней
Азии; с 1969 по 1979 ежегодно принимал участие в археологических
работах в Афганистане; в 1978-1979 руководил раскопками Золотого
Холма на территории Афганистана.
В 1980 избран почетным членом Антропологического общества
Греции.
В. И. Сарианиди - автор около 100 опубликованных работ. Основные
из них - "Памятники позднего энеолита Юго-Восточной Туркмении",
"Древние земледельцы Афганистана", "Тайны исчезнувшего искусства
Каракумов", "Раскопки Тилля-тепе в Северном Афганистане",
"Среднеазиатская терракота эпохи бронзы" (в соавторстве).
Размещение фотографий и
цитирование статей с нашего сайта на других ресурсах разрешается при
условии указания ссылки на первоисточник и фотографии.
